ГЛОБАЛЬНАЯ ПЕСОЧНИЦА НА ОСТРОВЕ ДУРАКОВ

Когда-то дети изображали из себя взрослых, сегодня наоборот: взрослые активно косят под детей. Никто не имеет права стать не то, что старым, об этом и речи нет – даже просто не молодым. Лучше всего оставаться дошкольником, лет эдак шести. Вообще, современные СМИ, общественный дискурс, вся атмосфера общества - ориентированы на шестилеток. Вернее так: на взрослых, сохранивших незамутнённость ума, свойственную дошкольникам. Кто-то из американских режиссёров сказал, что кино в Америке создаётся в расчёте на цветного подростка – его уровень понимания и образ мысли. У нас это, вероятно, соответствует детсадовскому образу мышления и всем его милым особенностям.

В чём они состоят? А вот.

SANCTA SIMPLICITAS – СВЯТАЯ ПРОСТОТА.

Любой разговор, любое рассуждение должно быть простым. Признаются только простые мысли и простые решения. Ничего не должно быть сложного, неоднозначного. Никаких тебе «с одной стороны», «с другой стороны» - это из нудного мира взрослых, который преодолён в ходе поступательного развития современной цивилизации. Все явления делятся на плохие и хорошие. Ну, как в детском саду: зайчик – какой? Хороший. А волк – какой? Плохой. Точно так и у взрослых шестилеток: социализм был плохой, а капитализм – хороший. Сегодня мы ушиблись об капитализм – и он вот-вот станет плохим. Ровно в той же мере, в какой прежде был хорошим. Когда-то любили либерализм и «невидимую руку рынка», а сегодня либерализм – плохой. Плохой – и всё тут.

Что всё хорошее – хорошо не абсолютно, а недостатки – суть продолжение достоинств – всё это слишком сложно и нудно, а потому отвергается. К тому же сколько-то сложные рассуждения могут навести на мысль о том, что ты чего-то не понимаешь и даже, страх сказать, по своим умственным дарованиям в принципе не способен понять, а это будет недостаточно позитивно. Про позитив поговорим чуть позже, а сейчас – про святую простоту.

Все предлагаемые объяснения всех без изъятья явлений должны быть простыми и одноходовыми. Например, «Живём плохо, потому что Путин», или «Во всём виноваты чиновники», или «А как же по-другому-то может быть, когда у нас такая экология?», «Во всех нормальных странах это есть, значит, и нам надо». Соответственно и меры к исправлению чего-то неудовлетворительного предлагаются строго простые и одноходовые. Например, запретить чиновникам воровать. Или вот: ввести ЕГЭ, чтобы было как за границей. Или что-нибудь во что-нибудь переименовать. Или слить два ненужных по отдельности вуза, чтобы получился один нужный.

Таков способ мышления не властей, не чиновников, не продажных журналюг – вовсе нет.
Это способ мышления ВСЕХ НАС, это вообще уровень общественного сознания и общественного обсуждения проблем. Креативные и интеллектуальные мыслят ровно так же, достаточно ознакомиться с материалами так называемой оппозиции.

Вообще-то, любовь к простым мыслям была издавна свойственно русской интеллигенции. На это обращали внимание ещё авторы «Вех». Но там было несколько другое. Русская дореволюционная интеллигенция не ценила самоценностной мысли, не уважала чистое философское творчество, поскольку ей казалось, что всё это недостойная роскошь, непозволительная в трудную пору борьбы за освобождение страждущего человечества. Тогда склонность к простым мыслям было проявлением своеобразного интеллигентского аскетизма. Сегодняшняя простота питается из иного источника. Это простота впадения в детство.

Ничего серьёзного сегодня обсуждать нельзя, и ничего нельзя обсуждать серьёзно. (Это разное: обсуждать серьёзное и обсуждать серьёзно). Вдруг получится нудно? Поэтому обо всём нужно говорить весело, желательно приплясывая, качаясь на качелях или едучи в автомобиле, и очень коротко. Американцы установили, что современный телезритель не способен отслеживать развитие какой-то мысли долее трёх минут; дальше он отвлекается. Я часто выступаю перед своими продавцами и подтверждаю: это так. Они, люди старшего поколения и в подавляющем большинстве с высшим образованием, воспринимают только простое и занятно выраженное. Это дети, привыкшие есть только конфеты, ничего другого их желудок не переваривает.

Никакие цифры и выкладки, требующие минимального умственного напряжения, не воспринимаются. Происходит отталкивание: чушь, нудьга. С.Г. Кара-Мурза второе десятилетие разоблачает «манипуляции сознанием», с научной скрупулёзностью разбирая нелепости, которые признаются важными государственными текстами или писаниями авторитетных философов и публицистов. Он постоянно твердит о повреждении логики, о потере количественной меры. Всё это так, но теперь можно уже говорить не о повреждении, т.е. болезни, а просто о возникновении некоей новой нормы – нормы мышления шестилетнего ребёнка. В этом мышлении нет места количественной мере, в нём нет цифр. Что-то вроде физики без формул, которую, говорят, уже кое-где начали преподавать, чтобы никого ничем не затруднить и не озаботить. Цифры если и приводятся, то просто так, для украшения и придания тексту солидности. На них не базируется познание предмета. Любой предмет заранее объявляется «хорошим» или «плохим» - как зайчик и волк.

При отсутствии счётной меры можно нести любую околесицу – и всё прокатит. Пипл схавает. Например, высшие должностные лица и сам Путин говорили о том, какие успехи достигнуты у нас в сельском хозяйстве. Про урожай 2002 г. сообщалось, что он необычайно высок, выше всех советских показателей. При этом было собрано всего 86 млн. тонн, в то время как в советское время меньше ста вообще не собирали, а бывало и 127 (в 1978 г.). И это вполне открытая статистика, которая есть и в справочниках, и в интернете. Каждому она доступна, но отпала привычка и потребность обратиться к цифрам. Все – и высшие, и низшие – оперируют дикарскими понятиями «один, два, много». Ну, в крайнем случае, до пяти по пальцам. Я уже писала где-то про то, как г-н Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики, по «Эху Москвы» патриотически гордился успехами нашего земледелия в либеральную эпоху: в совке зерно закупали, а в наши дни от наступившего изобилия – стали аж вывозить за границу. И невдомёк пожилому учёному господину, что вывозим мы зерно только потому, что истреблён главный его потребитель – скотина. Зерно вывозим, а мясо покупаем. А собираем мы того зерна существенно меньше, чем под гнётом тоталитаризма. И всё это прокатывает, и г-н Ясин продолжает оставаться крупным учёным-экономистом, а возглавляемая им Высшая школа экономики – престижным и желанным учебным заведением.

«ЗАБВЕНЬЕ, И КРУЖЕНЬЕ, И ДВИЖЕНЬЕ»

Мелькание – возможно, главная характеристика современного дискурса. Как шестилетка не может сосредоточиться ни на чём дольше пяти минут, а дальше он отвлекается и забывает, о чём шла речь, точно так и современный человек ни на чём не сосредоточен, думает одновременно обо всём – и ни о чём. Учителям первоклассников или воспитательницам детсадов рекомендуют постоянно менять занятия: пописали – поговорили – порисовали – попрыгали. Современные СМИ поступают точно так же: они предоставляют клиенту материал для новых впечатлений и одновременно формируют его мышление таким образом, что он испытывает острую потребность в этих мелькающих впечатлениях. Сегодня все бубнят о Химкинсом лесе. Завтра – о пожарах. Отгорели пожары – и выветрились в сознании, как едкая гарь из атмосферы. И нет их. То вдруг педофилы явились на сцену, а потом, может, явятся крокодилы, и о педофилах забудут, словно и не было их сроду. Вот помните, были такие оборони в погонах. И кто знает, где они? Кто сегодня о них вообще помнит? Кто-то украл миллиард. Или у него украли? Бог весть… Ладно, следующая тема! Не зависать же нам на этой чепухе. Ведь каждый день приходят новые, самые свежие новости. И за всеми нужно поспеть, ничего не пропустить.

Такое мельтешение лучше всякой цензуры способно скрыть любые уродства, манёвры и манипуляции. Не надо ничего намеренно скрывать и замалчивать, сказать можно всё, что угодно. Любое разоблачение будет через пять минут прочно погребено под кучей нового информационного мусора. И опять-таки тут зависимость двусторонняя. С одной стороны, СМИ навязывают публике это мелькание. С другой – сама публика просит и даже требует мелькания, иначе ей скучно. Миллионы испытывают почти физическую потребность в коротких новостях, передаваемых по всем каналам массовой коммуникации. Некоторые даже за рулём, стоя в пробках или на светофоре, ухитряются подчитывать новости с телефона, одновременно вполуха слушая радио. Простое и короткое – вот на что есть запрос, и он сполна удовлетворяется.

ВСЁ РАВНО ВСЕМУ

Маленький ребёнок рисует человечка величиной с дом, а цветочный горшок больше автомобиля. В сознании современного человека отсутствует представление об относительной величине предметов и событий, а также о субординации этих величин. Самое большое – то, о чём сейчас больше всего говорят. Заполошные «Пуськи» по важности равны и превосходят, например, почти полную остановку промышленной деятельности в нашей стране. Пуськи – это да, это событие, а вот что мы приходим в магазин и почти ничего не видим отечественного производства (осуществлённая мечта тридцатилетней давности – сплошной импорт!) – так вот это никакая не новость, а так – нудьга.

То, о чём принято говорить (и думать! И признавать важным!) иногда напоминает мне обсуждение предпочтительного цвета обоев, когда у дома вот-вот рухнет крыша. И ведь рухнет!

ВЕСЁЛЫЕ КАРТИНКИ

Когда-то знаменитый педагог Ушинский развил идею наглядности обучения. Малолетки трудно воспринимают рассуждения, а вот показ, картинка – это им в самый раз. Сегодня человеку постоянно показывают картинку – по любому поводу. Он не имеет нужды усиливаться и что-то там соображать и домысливать – его преследует картинка. Наглядность, так сказать. На его способность к мало-мальски абстрактному мышлению никто не полагается. Положим, по телевизору говорят: «Наступило лето» - тут же летний пейзаж, а то вдруг кто-то забыл, что такое лето. Помню какую-то передачу о сельском хозяйстве. Ведущий хотел сказать, что в конечной цене хлеба зерно занимает сколько-то процентов, столько-то – мельница, столько-то пекарня, столько-то торговля. Так вот он резал для наглядности буханку на соответствующее количество частей. Таким манером, кажется, Мальвина объясняла Буратино простые дроби – на яблоке. Вот такой нынче умственный возраст взрослой аудитории.

Наличие картинок – настолько острая потребность, что в моей компании есть штатный дизайнер, и она без дела не сидит.

Как-то мне попалась статья художника Андрияки, где тот сетует на падение творческого духа молодых художников, их наблюдательности, воображения. Судя по результатам их, живописцев, художественной деятельности – так оно и есть. Некоторые психологи считают, что появление цветного телевидения и цветной фотографии сильно подорвало воображение людей: им уже ничего не надо воображать и домысливать, всё изначально дано. Вполне допускаю, что это так.

Когда-то книжки с картинками были для детей, а взрослые – считалось – способны и сами представить, что к чему. Чтение – ведь это довольно творческий процесс: человек сам создаёт своё внутреннее «кино». Сегодня все превратились в дошкольников, испытывающих нужду в картинке. Есть сегодня и книжки-картинки. Не для дошкольников – для взрослых. Большим успехом пользовались многотомные книжки-картинки телеведущего Парфёнова по истории СССР. И то сказать, читать там, разбираться, глаза портить. А то ли дело картинка и короткий текст: полистал и порядок.

ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО

Ребёнок верит в чудо, в волшебство, в колдовство: «Явись, лесной олень, по моему хотенью, умчи меня, олень, в свою страну оленью…». Ребёнок живёт наполовину в действительности, наполовину – в сказке. Потом это проходит. Взрослый начинает жить в действительности с её неумолимыми объективными законами. Он тоже иногда не прочь погрузиться в мечту, в грёзу, но понимает, что это ненадолго, что это понарошки, не взаправду. Это как в театр сходить. Он смотрит на сцену, сопереживает персонажам, но и понимает, что это только лишь спектакль. Он точно знает, что в определённый момент спектакль ...