Может, черт с ними, с 300 миллионами?

Павел Третьяков так и говорил: "Нехорошая вещь — деньги, вызывающие ненормальные отношения". Состоялся конкурс на фасады нового здания Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке. Это было очень странно.

Жюри как такового не было — место жюри занимал Градостроительный совет города Москвы. Конкурс проходил скоропалительно — 31 мая объявлен, 6 июля подведены итоги. Конкурс был закрытый, к нему были допущены шесть компаний, хотя обычное объяснение закрытого конкурса — требуется деловая квалификация участников — в данном случае не действует, поскольку требовалось только нарисовать фасад. Это вопрос только таланта, а не степени включенности в архитектурный бизнес. Победивший проект не окончательный, гендиректор Третьяковки Ирина Лебедева ставила перед собой цель "понять, в каком направлении должен развиваться проект — либо это четкое следование традициям и истории, либо совершенно новая архитектура XXI века, либо некая современная стилизация". И тем не менее есть конкурс и есть победитель — Сергей Чобан, бюро Speech.

Проект расширения Третьяковской галереи был сделан Моспроектом-4 под руководством Андрея Бокова. Он делался 15 лет, в 2007 году был полностью готов, и, откровенно сказать, он был неудачен. По требованиям законодательства я подчеркиваю, что неудачность этого проекта — это мое личное оценочное суждение, сам автор ощущает в отношении этого детища свои важные авторские права, то есть, вероятно, им гордится. Тем не менее я все же считаю, что это был ужасный проект. В нем было сочетание какой-то родом из начала 90-х лихо распадающейся композиции, когда по участку разлетаются абстрактные геометрические фигуры, с разнообразными фасадами, где в древнерусском стиле, наподобие ГУМа, где в стиле московских купеческих особнячков XIX века, и во всех случаях — на удивление бездарно нарисованных. В "Мэри Поппинс" была, помнится, одна собачка, наполовину эрдель, наполовину легавая, причем обе половины были худшие. Это был результат бесконечных компромиссов то с охранниками памятников, то с предшествующим директором галереи господином Родионовым, то с Юрием Лужковым, то с самим собой — Андрей Боков в архитектуре может практически все, за исключением школьного умения нарисовать мало-мальски пристойный исторический фасад, здание театра Et Cetera Александра Калягина — живой тому пример.

Вообще, следует заметить, что последние пять лет — это неудачное время для Андрея Бокова. Потеряно три знаковых проекта, которыми занимался его институт,— Пушкинский музей (проект был сдан в утиль и отдан Фостеру), Политехнический музей (его в итоге строит Исигами) и вот — Третьяковская галерея. Каждый из этих проектов мог бы его сделать героем, он очень сильный архитектор, он сделал когда-то изумительный музей Маяковского — но не сложилось. Бывает, что у режиссеров не снимается кино. Бывает, что у архитекторов не строится проект.

Дальше случилась история с законом о госзакупках (94 ФЗ). По этому закону тендер на рабочее проектирование — это отдельный предмет торгов, то есть тот архитектор, который нарисовал проект, вовсе не должен доводить его до конца — доводить должен тот, кто дешевле стоит. Это все равно как если бы фильм снимал один человек, а монтировал другой. Ирина Лебедева провела тендер по разработке проектной документации, и в соответствие с этим законом 7 декабря 2012 года выиграла компания ...